~ "Баракятное путешествие" ~
или
~"По пути в Мекку"~


Часть 3
КАИР

Уже становилось поздно, когда мы, наконец, добрались до Каира. Бедное уличное освещение тускло мерцало в дымке пыли, висевшей в воздухе после еще одного тяжелого дня. Никогда в жизни еще я не видел столько людей. Весь город был буквально набит ими. Мне стало интересно, где же они все спят и как добывают себе пищу? Мы протиснулись через суматоху и суету вокзала Каира и пошли в город: проделали небольшую прогулку, чтобы размять ноги, а затем остановились у ларька уличного торговца выпить каркаде (холодный красный напиток, изготовленный из высушенных сочных цветов пустыни). Во всех своих поездках я всегда пил ту же воду как местный напиток, без каких-либо серьезных побочных эффектов, и это путешествие ни чем не отличалось от остальных.

Утолив свою жажду, мы стали обсуждать наш следующий шаг. У нас был адрес известного доктора в Каире, Доктора Абдул-Мунима Абу Фады, которого Абул-Касим встречал в своих путешествиях, и хотя было поздно, мы все же решили проверить, был ли он дома. В поисках местонахождения адреса мы столкнулись с небольшой трудностью, поскольку оказалось, что располагаем адресом его клиники, которая находилась в центре города, и, слава Богу, доктор оказался все еще там, и к тому же, к счастью, у него не было больше пациентов на этот день.

Доктор Абу Фады, чье имя буквально означает «отец преисполненного великодушия», встретил нас так, будто только и ждал нашего прихода и именно поэтому остался в приемной допоздна. Доктор послал своего ассистента принести нам покушать, и осведомился о Абул-Касиме и каждом из нас с видимым теплом и любовью. После того, как мы попили все вместе чай, Доктор Абу Фады предложил заночевать в клинике, а на самом деле, оставаться там сколько угодно. В клинике имелся душ и туалет, а мягкие скамейки в зале ожидания должны были быть весьма удобны для того, чтобы на них спать. Было так жарко, что необходимости в каких-либо постельных принадлежностях не было. Мы с благодарностью приняли его гостеприимное предложение, и после того, как он и его ассистент пожелали нам спокойной ночи и перед тем, как лечь спать в зале ожидания чистыми, сытыми и довольными, приняли душ и очистились от пыли и пота после путешествия.

Мы проснулись на следующее утро, свежие и взволнованные. Звуки и солнечный свет Каира хлынули потоком в комнату, как только мы открыли ставни. Помывшись и прочтя два раза rakats, чтобы скомпенсировать молитву рассвета, которую мы пропустили, мы пошли вниз по большой внутренней лестнице и вдруг очутились в новом ярком дне. Доктор Абу Фады дал нам ключ от входной двери, и пожелал встретиться в субботу, поскольку клиника должна была быть закрыта в тот день и следующий (тогда был четверг, а следующий - день – Джума (пятница). Мы обнаружили недорогое кафе неподалеку, там решали, что делать дальше по мере того, как уплетали кофе с круассанами.

Абул-Касим дал нам два других адреса, один - бизнесмена, который имел связи в Судане, а второй - человека, который был Халифа, или Мукаддим, Шейх Ал-Файтури Хэмуда в Ливии. Мы хотели посетить обоих из них, и решили сначала увидеть бизнесмена, предполагая, что его офис должен быть открыт даже в четверг. Мы проходили через переполненные улицы Каира, на которых, казалось, были повсюду мечети, пристально вглядывающиеся в нас с интересом. Создавалось впечатление, что время здесь как-то исказилось: многие современные здания были построены в 1920-е-1930-е годы, и многие люди, одетые в западные одежды, все еще казалось, следовали моде тех дней. В то же время, несметное число людей, которые все еще носили халаты и тюрбаны, если это были мужчины, или длинные платья и головные шали, если это были женщины, имели нестареющий, вечный вид. Все это подчеркивали звуки декламировавшегося Корана, наполняющего собой воздух. По всей видимости, мы слышали записанные на кассеты звуки, передаваемые с помощью громкоговорителей, а не живую речь людей, но ни один из нас не испытывал ничего подобного ранее. Я хотел, чтобы мое знание Корана и чистого Арабского языка было лучше, поскольку если человек понимает значение смысла Аятов из Священного Корана в оригинале, непрерывно раздающиеся в воздухе, это, бесспорно, замечательно.

Человек, к которому мы пришли, был несомненно очень успешным бизнесменом. Он торговал большими грузовиками, новыми верблюдами пустыни, а в его выставочном зале демонстрировались последние модели автомобилей таких марок, как Мерседес. Абул-Касим рассказал Абдул-Джалилю, что несколько лет назад этот человек захотел построить мечеть за счет своих доходов в качестве инвестиции на будущее, но где он мог бы найти место для нее в городе и без того переполненном мечетями? Эта дилемма была решена однажды ночью, когда он увидел Шейха Абул-Аббаса ал-Мурси (рахматуллах алейхи) во сне, который объяснил, что если он хочет построить мечеть, то должен построить недалеко от могилы Шейха Ахмада ибн Атаиллах (рахматуллах алейхи). Именно это он и сделал. Шейх Ахмада ибн Атаиллах (рахматуллах алейхи). был, возможно, наиболее известным последователем Шейха Абул-Аббаса ал-Мурси (рахматуллах алейхи), чью могилу мы посетили два дня назад в Александрии. Когда Шейх Аш-Шазили (рахматуллах алейхи) передал свои знания и мудрость Шейху Абул-Аббаса ал-Мурси (рахматуллах алейхи), последний передал их Шейху Ахмаду ибн Атаиллах (рахматуллах алейхи).

Как только мы вошли в его офис, стало ясно, что он необычный бизнесмен. Его губы постоянно двигались в тихих дуа и зикре. На непрерывный поток посетителей и документов у его стола вперемежку с многочисленными телефонными звонками он отвечал тихо и спокойно, и несмотря на всю эту спокойную и в то же время сконцентрированную деятельность, он позаботился о том, чтобы нам принесли чай, поинтересовался, не нужно ли нам чего-нибудь, а затем предложил нам пойти в Завийю* Шейха Абдул-Боурхани (РА), который был Шейхом Судана и имеющим огромное количество преданных последователей во всей Северной Африке. Он точно не знал, где находилась каирская Завийя, кроме того, что это было очень близко от мечети Саййидина Хусейна (рады Аллаху анху). Наш разговор длился не более пяти минут, но ему суждено было определить наш путь, по которому проходило наше путешествие до Хартум. Наш проводник, который носил обычный костюм, а не бороду или халат с тюрбаном, был несомненно не только Валиуллах*, но и весьма занятым человеком. Мы извинились перед ним за отрыв от работы, пожелали ему мира и вышли из его жизни, проложив свой путь через все еще заполненные улицы по направлению к мечети Саййидина Хусейна (рады Аллаху анху).

Мы пришли к мечети Саййидина Хусейна (рады Аллаху анху), одного из внуков Пророка Мухаммада (соллаллаху алейхи ва саллям), как раз во время намаза-Магриб (молитва, выполняемая сразу после захода солнца). Голос Имама был особенно сладким и мелодичным, когда он читал Qur’an из глубин своего сердца, и мечеть наполнялась людьми. Говорят, что Саййидина Хусейн (рады Аллаху анху) похоронен здесь, хотя есть также его могила в Кербала, где он первоначально был признан мучеником. Не зная точно, где он похоронен, я подошел к могиле после того, как прочел молитву и поприветствовал его, прочтя дуа не только за него, и за его брата Саййидина Хасана (рады Аллаху анху), а на самом деле за всех тех, кто ведут род свой от Пророка Мухаммада, пусть Аллах благословит его и его семейство и вознаградит их им миром на том и на этом свете.

В конце концов, мы вышли из мечети, окруженной со всех сторон людьми, и в сумерках начали поиск Завийя Шейха Абдул-Боурхани (РА). Никто, кого мы спрашивали, ничего не знал об этом. Вдруг появилась маджхубба* женщина, напоенная Светом Аллаха – как будто из ниоткуда, указывала за нами и кричала: “Завийя! Завийя!”, - и затем снова исчезла в толпе. Мы пошли по направлению, которое она указала, пока оказались у ряда совершенно одинаковых дверей. Вдруг снова показалась из темноты маджхубба , на этот раз указывая на конкретную дверь. “Завийя! Завийя!”, - крикнула она еще раз, и пропала.

Мы постучали в дверь и ожидали. Вскоре нам открыл молодой человек с сухой рукой. “Это Завийя Шейха Абдул-Боурхани (РА)?” поинтересовался Абдул-Джалиль. Последовал утвердительный ответ. К сожалению Мукаддима, Хаджи Мустафы, не было в тот момент, он был у себя дома в другом районе Каира. Лучше всего было бы, если бы мы поехали к нему туда завтра после Джума-намаза. Молодой человек, которого звали Мухаммад, пригласил нас войти и выпить чая, записал адрес Хаджи Мустафы для нас, проводил обратно до мечети, чтобы соверщить намаз-иша (последняя вечерняя молитва), после чего мы остановились в кафе что-нибудь съесть, а затем вернулись в клинику, более чем готовые к хорошему ночному сну.

Следующим утром мы проснулись от звука тысячи азанов*, когда спящий город просыпался, чтобы поклониться Создателю Вселенной. Прочтя молитву, мы подготовились к джума-намазу: каждый из нас совершил гусль (полное ритуальное омовение) и одел чистые одежды. Мы решили пойти на молитву джума в самую знаменитую Мечеть Аль-Азхара, центра одного из самых ранних университетов в мире, который фактически оказался очень недалеко от мечети Саййидина Хусейна (рады Аллаху анху). После джума-намаза, инша-Аллах (дай Бог), мы должны были попытаться и найти Хаджи Мустафу, хотя, как Мухаммад сказал, он жил весьма далеко.

Мы вернулись в мечеть Саййидина Хусейна (рады Аллаху анху), а затем снова в Мечеть Аль-Азхар, останавливаясь по дороге, чтобы перекусить и выпить свежевыжатого сока сахарного тростника, который был чрезвычайно сладким. Внезапно в моем сознании вспыхнули воспоминания детства о жевательном сахарном тростнике в Африканском буше, и на какой-то момент я снова был просто маленьким босоногим мальчиком в шортах, не обремененным никакими заботами в мире. Удивительно, какую силу могут иметь запахи, вкусы и звуки, чтобы вызвать воспоминания о далеком прошлом.

Потратив последнее из выручек от нашей благотворительной распродажи в Александрии на восстановление сил, мы вошли в огромную мечеть Аль-Азхар как раз во время для молитвы, прочли два ракаата намаза (тахиятуль-масджид – приветствия мечети), удобно расположившись на старинных коврах, стали читать Коран и зикр до того, как пришло время для начала джума-намаза. Мечеть была красивой и прохладной, и нашим глазам понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому после яркости и жары мира снаружи. Даже не верилось, что только неделю тому назад мы читали молитву jumua вместе с горсточкой людей в нашей небольшой подвальной мечети в Афинах. По мере того как время для молитвы приближалось, мечеть постепенно заполнялась всевозможными людьми, многие из которых имели вид мужчин, посвятивших всю свою жизнь Аллаху. Каждый путь жизни оставляет свой отпечаток на том, кто проживает его. Наконец, был дан азан и имам начал хутбу, после чего все поднялись, чтобы прочесть молитву jumua точно так же, как они делали это последние четырнадцать веков. Неудивительно, что в мечети было такое чувство, что это место, где Бог непрерывно прославляется и Ему поклоняются. Как сильно это отличалось от ощущения в церкви или соборе. Я помню, как Шейх Абдул-Кадир один раз сказал, что во время крестовых походов, христиане любили посылать шпионов, чтобы те жили среди мусульман, и шпионы, чтобы не быть заподозренными должны были действительно жить подобно мусульманам, только чтобы обнаружить, что их уровень жизни в результате значительно был повышен. И те христиане, кто засылали шпионов, никак не могли понять, почему последние никогда не выказывали ни малейшего желания возвращаться (уходить от мусульман),» смеялся Шейх Абдул-Кадир.

После того, как молитва джума была закончена, к нам подошел высокий улыбающийся Суданец в большом ослепительно белом тюрбане и летящей джелябе. Убедившись, что мы направлялись в Судан, он кивнул нам и одарил нас светящейся уверенной улыбкой:

“Вы никогда не сделаете этого. Они не пропустят Вас через границу”. И затем, возражая самому себе, он сказал: “Пожалуйста, пригласите и посетите меня, если Вы туда попадете. Я начальник полиции в Омдурман. Все знают, где я живу”. Говоря это, он достал документ в пластике со своей цветной фотографией и официальным статусом под ней. Когда мы попрощались с ним, я подумал: «К этому человеку мы определенно не пойдем!» Последний раз, когда я принял приглашение от полицейского в мусульманской стране, закончился для меня тюрьмой в течение трех дней: я подозревался шпионом, поскольку начальник полиции, который посвящал свою деятельность подражанию примеру его предыдущих Французских колониальных мастеров, просто не мог понять, как белый человек с Запада вообще мог захотеть принять Ислам. Мы его никогда не видели больше.

Мы вышли из мирной прохлады Мечети Аль-Азхар на ужасную жару солнца второй половины дня, страстно желая выпить что-нибудь холодное, но опять-таки без единого пенни. Следующую пару часов мы шли и шли, нам становилось все жарче и жарче, часто останавливались, чтобы спросить прохожих, в правильном ли направлении мы движемся по адресу Хаджи Мустафы. “Пожалуйста, Аллах”, - умолял я, по мере того как мой язык стал чувствоваться как кусок старой кожи, - “Пожалуйста, не делай это слишком трудным.” Я занял себя чтением зикра, по мере того как мы шли по все увеличивающейся жаре, вспоминая аят в Корана, которое относится к молитве джума: (Коран: 62.9-10).

“Мы точно могли бы принять некоторую щедрость Аллаха прямо сейчас”, - подумал я, по мере того как мы продолжали наш путь через горячие пыльные улицы.

Наконец, мы оказались у двери Хаджи Мустафы. Он сам открыл нам, пригласил войти, предложил сесть и дал нам в руки большие стаканы холодного вкусного апельсинового сока. Он и его большое семейство как раз собирались поесть, и как только мы утолили свою жажду, нам было найдено место на столе, и любая пища, которая там была, была поделена между всеми присутствующими. Это было приятно. За жареным цыпленком, овощами и рисом последовали большие сочные куски красного арбуза. Жизнь была снова возможна!

Во время еды мы объяснили, кто мы и что мы надеялись сделать. Хаджи Мустафа внимательно слушал, кивая головой в знак одобрения и был, видимо, восхищен, когда услышал, что мы хотели посетить могилу Шейха Аш-Шазили (рахматуллах алейх), который, как и наш Шейх, Шейх Абдул-Кадир, был одним из главных учителей в передаче знания и мудрости от Пророка Muhammad до его Шейха, Шейха Абдал-Боурхани (рахматуллах алейх). Он захлопал в ладоши в восхищении. “Вы - наши гости с этих пор!” – воскликнул он. “Пожалуйста, оставайтесь в zawiyya, пока Вы в Каире. Когда придет время посетить могилу Шейха Аш-Шазили (рахматуллах алейх), некоторые фукара поедут с Вами. После этого Вы сможете посетить могилу Шейха Абдал-Боурхани (рахматуллах алейх) в Хартоум. Не беспокойтесь о деньгах! Вы наши братья и Вы гости Аллаха! Мы оденем Вас, будем кормить и заплатим за ваш проезд на поезде! Аллах Великодушен!” Мы были потрясены его щедростью и гостеприимством. А как он свои обещания сдержал! Это и есть истинное братство в Исламе.

После того, как мы покончили с едой, освежившись и утолив голод еще раз, Хаджи Мустафа сам отвез нас обратно в zawiyya, и дал поручение Мухаммаду, молодому человеку, который сначала ответил на наш стук в дверь Завийя, позаботиться о нас и быть нашим гидом в Каире. Его первым заданием было отправить нас к портному, который должен был сшить по халату каждому из нас. Убедившись, что обо всех наших потребностях позаботились, Хаджи Мустафа попрощался с нами и снова исчез в гуще уличного движения.

После того как мы сходили к портному, обмерявшему нас от точки до точки и обещавшему сшить за двадцать четыре часа наши новые халаты, мы вернулись в клинику и собрали свои пожитки, оставив ключ с объяснительной запиской для Доктора Абу Фады на видном месте. Мы были вновь в Завийя во время намаза-магриб. После молитвы у нас была простая еда с несколькими фукара*, совершили молитву-иша и затем легли спать на тонких, но, тем не менее, удобных матрасах, которые были нам предоставлены. Какой же это был день!

Всю следующую неделю мы занимались тем что, посещали выдающихся Шейхов в ожидании виз в Судан, которые должно было выдать его посольство, и в процессе многое увидели в Каире. Мухаммад был нашим постоянным компаньоном, и хотя у нас не было денег и мы никого не просили ни о чем, мы никогда не испытывали голод или жажду. Два Шейха, к которым мы пришли, были очень больны. Шейх Хафиз был весь обмотан бинтами и спал большую часть времени, когда мы тихо сидели рядом с ним. Он попросил одного из своих fuqara принести для нас мятного чая, который мы благодарно выпили, и, пропев некоторые поэмы-Диван, мы тихо покинули его. У Шейха Салиха была сильная лихорадка, когда мы посетили его. Он лежал на невысокой кровати, окруженной верными последователями, воспевавшими “Ля иляха илля Ллах”. Пожав каждому из нас руку, он опустился обратно в кровать, испытывая большие боли и истощенный. Мы ничем не могли ему помочь, кроме как просить Аллаха о его излечении, и поэтому вскоре мы уехали. Мухаммад также отправил нас встретить Шейха Абдал-Халима, главу Университета Ал-Азхар, который принял нас в своем офисе с любезным достоинством. Он спросил нас, не нужно ли нам чего, и написал письмо ко всем Мусульманским властям с просьбой о предоставлении нам безопасного прохода, когда Абдул-Джилиль попросил об этом. Он спросил нас, есть ли у нас какие-либо другие вопросы, и, ответив на них, попрощался с нами.

Возможно, наиболее памятной нашей встречей в Каире была с Халифой Ибрагимом, представителем Шейха аль-Файтури (РА), который находился в Бунгази, в Каире. Так же, как и все мировые политики, все истинные всемирные духовные лидеры, имеют своих представителей в других странах. Точно так же, как посольства разных стран мира характеризуются формальностью и протоколом, так zawiyyas всего мира характеризуются искренней вежливостью и хорошим поведением. Халифа Ибрагим был вопощением искренней духовной вежливости, как к Создателю, так и к созданию. Его отец происходил от Саййидина Хасана (рады Аллаху анху), а его мать - от Саййидина Хусейна (рады Аллаху анху), и так же, как все люди, происходящие от Пророка Мухаммада (соллаллаху алейхи ва саллям), он унаследовал благородство и сияние, которые предопределяли безусловное признание и уважение. Халифа Ибрагим Ibrahim взял нас собой, чтобы посетить многих потомков Пророка, похороненных в Каире. Он стучал у входов в их мавзолеи и затем ждал прежде, чем войти, как будто не мог двинуться с места, пока не слышал их приветствие и приглашение подойти поближе к духовному миру. Около каждой могилы, к которой мы подходили, он давал нам что-нибудь попить: либо немного благовонной воды, либо бутылочку коки от продавца с соседней улицы. Вечером мы пошли в его простой Завийя в бедной части города для вечера совершиния зикра, в котором мы и его последователи декламировали религиозно-духовные поэмы из «Диван» Шейха Мухаммад ибн аль-Хабиб и Шейха аль-Файтури (да будет доволен ими Аллах). Шейх Абдул-Кадир (РА) однажды написал, что пение «Диван» открывает ищущим льющееся и восхитительное состояние, в котором познается наиболее возвышенный и чистый опыт Божественной Любви.” После длинной и восхитительной хадра* и короткой простой еды Халифа Ибрагим попросил трех из нас спеть еще три Касыды из «Диван», что мы и сделали, а он записал это на пленку прежде, чем вернуться с нами к мечети Sayyedina Husayn. Там он купил для нас немного теплого молока в соседнем кафе, прочел дуа за нас, затем пожелал нам “Ас-саляму алейкум ва рахматуллахи ва баракатуху “, обнимая нас немного жестко, но тепло, перед тем как исчезнуть в толпе. Халифа Ибрагим был самым учтивым и скромным человеком, и его лицо было таким любезным и ясным. Мы были подобно голубям в его руках, накормленным и успокоенным, с нашими взъерошенными перьями, которые он разгладил перед тем, как выпустить нас вперед, в полет.

Кроме посещения некоторых живущих в Каире Аулия (особо выдающихся богобоязненных Шейхов), мы также решили посмотреть Аль-Мукатим, где похоронены многие Святые Ислама. Аль-Мукатим, что буквально означает ‘ место, которое вырезано’, - необычное место, город ”мертвых” - хотя, конечно, хорошо известно, что когда тело умирает, то «рух», то есть дух, не умирает, поскольку он создан из неразрушимого света. Значительная часть Аль-Мукатим буквально вырезана в холмах, которые окружали Каир в прошлом. Хотя он и теперь окружен ими, и многие могилы и гробницы там имеют стены и крыши над ними так, что с расстояния это выглядит очень похожим на пригород, в котором, возможно, только меньше транспорта. Только когда Вы действительно там, Вы осознаете, что это на самом деле огромное кладбище.
В первый раз мы пошли в Аль-Мукатим во второй половине дня, после молитвы Аср (предвечерняя молитва). Первая гробница, которую мы посетили, принадлежала Шейху Мухаммаду Аль-Бакри (РА). Мы были только в комнате, которая содержала его могилу, около десяти минут, но за это короткое время человек, который присматривал за могилой, приготовил еду для нас. Азан (призыв на молитву) на магриб-молитву только что откликнулся эхом вокруг нас, так что прочтя молитву, мы поели, сидя за пределами гробницы на циновке, сотканной из волокон листьев пальмы. “Я готовлю пищу из всего того, что растет здесь вокруг”, - объяснил наш хозяин, подбрасывая немного пищи, которую мы ели, в соседнюю канаву и немного сахара в конец ковра для небольшой группы of advancing ticks. “Я кормлю всех - не только людей, которые приходят посетить Шейха, но также кошек, собак и птиц, которые проходят или пролетают мимо, и даже крыс и муравьев в канаве - всех!” Он улыбнулся доброжелательно и выделил, как важно быть добрым к своим родителям: “Даже если они не Мусульмане, даже если они неверующие, вы должны почитать их и быть с ними добрыми. Даже если они грубы с Вами, Вы не должны быть грубы с ними, потому что они заботились о Вас, когда Вы были беспомощны. Когда я был в Университете Аль-Азхар, читая по памяти весь Коран, люди смотрели на меня с почтением и уважали, но мой отец все еще бил меня, когда считал, что я невежлив или работаю недостаточно упорно. Но я никогда не сердился на него, потому что он был мой отец, и потому что я любил его несмотря даже на то, что он часто ругал меня”.

Мы побеседовали полчаса или около того, и затем продолжили наш путь, оказавшись почти случайно у могилы Шейха ибн Аль-Фарида (РА), «Султана» Аулия, поскольку в тот момент мы даже не знали, что он похоронен там. Мы остановились прочесть дуа для него, и как всегда, посещая Вали (ед. Число от «Аулия»), я попросил Аллаха дать мне то, что он дал ему. Когда мы уже уходили, хранитель могилы вручил нам очень красивый экзотический цветок с нежными лепестками и опьяняющим запахом. Казалось, будто Шейх (РА) сам дал нам его.

Наконец, мы прибыли к могиле Шейха Ахмада ибн Атаиллах (РА) и красивой мечети, которая только недавно была построена богатым бизнесменом, который любил Аллаха, Его Посланника и Аулия. Там было несколько престарелых фукара, читающих вместе зикр в круге. Поприветствовав Шейха Ахмада ибн Атаиллах (РА), мы прочли некоторые «Диван» и затем присоединились к ним, пока не пришло время для молитвы-иша. После этого мы начали свой путь обратно в Завийя, но встретили человека, который предложил показать нам могилу Шейха Али Вафа (РА), другого из учителей нашего учителя, который прежде чем умереть, написал восхитительные Касыда о людях, особо приближенных к Аллаху. Гробница располагается в большом здании с низкой крышей, и окружено несколькими могилами, в которых похоронены близкие из его семьи и некоторые фукара. Место было чистым, на полу лежали новые соломенные циновки. Мы не могли противостоять соблазну, и сели, чтобы еще прочесть из «Диван» и почувствовать еще раз баракят хадра. К моменту, когда мы закончили, было очень поздно, а мы и понятия не имели, как добраться до Завийя. К счастью, наш проводник был все еще с нами, и он предложил показать нам путь обратно, проводив нас через тихую темноту Аль-Мукатим, пока мы снова не достигли обитаемой земли.

На нашем обратном пути к Завийя, проводник остановился у сравнительно небольшой мечети, и указал через вход на обычную могилу: «Имам Шафии (РА)», - сказал он, - «Имам Шафии (РА)», Я был рад, что он провел нас через это место, поскольку «Имам Шафии» в свое время был одним из самых просвещенных в вопросах Шариата людей. Он был одним из наиболее известных студентов Имама Малика (РА), знал наизусть весь Коран к семи годам и «Аль-Муватта» Имама Малика (РА) к пятнадцати годам. Одним из его самых известных студентов был Имам ибн Ханбал (РА), которого вместе с Имамом Малик (РА), Имамом Шафии (РА) и Имамом Абу Ханифа (РА) стали основателями четырех мазхабов в Исламе (четырех религиозных школ). Мы вошли в мечеть и прочтя два ракаата, стали читать дуа. Почти светало, так что мы ждали Азана, читали Субх (утреннюю молитву), и затем продолжили наш путь по становящемуся все более ярким утреннему свету, пока наконец не достигли Завийя, более чем готовые к отдыху: уставшие, но в то же время упоенные и вдохновленные зикром.

Адаб (правила) посещения Аулия очень важные и прекрасные независимо от того, живы они или лежат в гробницах, поскольку хотя они действительно наполнены священным светом, им нельзя поклониться, и дуа не могут быть направлены им. Это, тем не менее, допустимо и очень полезно посещать, приветствовать их, читать дуа Аллаху за них, за других и за себя, совершать там зикр, читать Имена Аллаха, Коран, салаваты Пророку Мухаммаду (да благословит его Аллах и да приветствует), в то же время растворяясь в ощущении баракята, (нежиться в баракяте), которое бесспорно окружает их и затем оставлять их. Преимущество в их посещении, когда они - все еще в своих земных телах, ясно: Они могут научить Вас и провести Вас по тропинке, которая ведет к Познанию Аллаха, предполагая, конечно, что они имеют Изн, то есть разрешение, чтобы это делать. Изн- от Аллаха и Его Посланника (соллаллаху алейхи ва саллям).

На другой день мы вдруг решили, что мы действительно должны поехать и посетить пирамиды, пока у нас была для этого возможность, и увидеть собственными глазами наследство тех, кто так невежественно и в то же время так умно противился пророческому учению Моисея, мир ему. Несомненно, посещение гробниц Фараонов должно быть совсем иным, нежели посещение могил святых, поскольку первые отвергли Аллаха и Его Посланников (мир им всем, в то время как последние приняли Аллаха и Его Посланников (мир им). Свет характеризует тех, кто принимает. Темнота характеризует тех, кто отвергает. Все лежит в своей противоположности, и все познается в своей противоположности.

Мы направились на ‘Площадь Свободы’, ужасно простое сооружение с бетонными проходами и заключенными в сталь оградами. Это название напомнило мне рассказ об императоре одежд и о том, что его появление отражало политическую ситуацию в Египте в то время.

Вскоре мы были уже в пути, в автобусе, который все более наполнялся людьми по мере прохождения своего маршрута, и затем быстро пустел по мере того, как мы начали достигать пределов разваливающегося города. Три главные пирамиды, освещенные заходящим солнцем, были теперь четко видны вдалеке.

Мы дошли до пирамид только после захода солнца. Совершив вечернюю молитву в сумерках, мы смотрели на могущественные пирамиды в восхищении. Они вырисовывались высоко над нами в полумраке, их очертания, которые являются наиболее устойчивой формой, четко выделялись на фоне темно-синего неба. Не было видно никого, даже одинокого верблюда, на котором можно было бы поехать. Время для туристов, несомненно, на тот день закончилось, и если бы мы захотели купить себе какой-нибудь сувенир прямо в тогда, то такое желание бы удовлетворила только галька под ногами. Мы проходили от одной пирамиды к другой и вокруг каждой, почти задыхаясь от высоты и размеров огромных каменных блоков, из которых они были построены. Мне говорили, что они были построены с использованием джиннов, некоторые из которых чрезвычайно сильные, так как Фараоны были сведущими в волшебстве и таинственном, и, несомненно, когда я столкнулся с величиной пирамид, казалось намного более правдоподобным такое объяснение, как это выдающееся проявление искусства проектирования было выполнено, чем обычный сценарий тысяч слабых и голодных рабов, тянущих эти огромные гранитные блоки по уклону земли на роликах, сделанных из срезов стволов деревьев, которые, конечно, дробились на осколки под весом таких тяжелых блоков из камня.

Мы направились к Сфинксу, который был освещен в тот момент мрачными зелеными, красными и желтыми огнями переливающихся лучей, свидетелями которого никто кроме нас не был, и это был как бы драматический и поэтический, в то же время скучный комментарий во французской памяти о проделках Наполеона в этой части мира, как будто пустые звуки отвечали эхом в пустой темноте. Я восстановил версию Asterix (Астерикса) этих событий, когда смотрел на таинственно улыбающееся лицо Сфинкса со своим отколотым носом, и улыбнулся. К тому дню я все еще не убедился, был ли это Наполеон или нет, кто поджег пушку на лице Сфинкса и тем самым нанес ущерб, или это просто результат разрушительного действия времени и погоды.

В одной месте, мы попытались вскарабкаться на Великую Пирамиду, собираясь совершить хадра (зикр) по достижении ее пика, но вскоре осознали, как трудно на нее взобраться, особенно по причине того, что было теперь очень темно и, кроме того, халаты являются не лучшим нарядом для альпинизма. Более того, последний автобус отходил через час, и мы не хотели пропустить его. Удовлетворив себя короткой, но очень вдохновенным зикром у подножия пирамиды, и быстрой декламацией некоторых аятов из Священного Корана, мы вернулись на остановку автобуса вовремя и сели на автобус обратно в город, который сначала проезжал мимо городков с очень бедными лачугами, а затем освещенные казино отеля самого, пока, наконец, мы, очень довольные, не вернулись в одно из Завийя.

Завийя - место коллективного отправления духовно-религиозных предписаний, таких как обучение, молитвы, радения, зикр, посты и т.д.